Дмитрий Фалалеев. Harvard Business Review. Россия. Harvard Business Review. Август 2006
Руководство компании SPR Communications неожиданно узнает, что один из ведущих сотрудников Борис Сомов — наркоман. Но Сомов ведет важный проект, и отстранить его от работы невозможно. Решено пока ничего не предпринимать. Однако вскоре пагубное пристрастие менеджера дает о себе знать самым неприятным образом.
— Отлично, Боря, второй проект мы благодаря тебе закрыли. Поднапрягись уж, третий добей, будь другом. На тебя вся надежда. Бабосами не обидим, не волнуйся.
Алексей Михайлович Бутузов, вице-президент SPR Communications, системного интегратора, явно пребывал в прекрасном расположении духа. Прохаживаясь по своему просторному кабинету, он что-то благодушно напевал, по привычке пощелкивая пальцами. Бутузов был похож на Тома Джонса, только что стрижка покороче. Борис Сомов, проект-менеджер, к которому и обращался Бутузов, расслабленно полулежал в глубоком кожаном кресле, без особых эмоций разглядывая чучело крадущегося волка в углу (трофей заядлого охотника Бутузова, привезенный им пару месяцев назад из зауральской командировки). Время от времени он лениво ковырял носком остроносой блестящей туфли загогулину на причудливом таджикском ковре.
Бутузов пристально посмотрел на Бориса, пытаясь поймать его взгляд.
— Ты как себя чувствуешь вообще? Эй, парень, не кисни, потерпи еще три дня. Я понимаю, это жестко. Но — надо. Не сорвись, главное.
Сомов посмотрел на начальника отсутствующим взглядом, тряхнул головой и улыбнулся.
— Да понимаю, Алексей Михалыч, не бойтесь, не подкачаю.
— Ладно, иди. Но смотри, чтоб никаких срывов. Не нравишься ты мне. Не запил, надеюсь? Ты ж не дурак, Сомов, мы тебя через полгода отделом рулить поставим, будешь ездить на «бэхе-пятерке». А сейчас крепись.
Борис еще раз улыбнулся и, кинув прощальный взгляд на чучело, вышел из кабинета. Бутузов посмотрел ему вслед, вздохнул и подошел к открытому
окну. На улице было по-летнему знойно, привычно гудело Садовое кольцо, чирикали воробьи.
Тайное становится явным
Стрелки огромных часов, висевших в проектном отделе, показывали без четверти девять. Но, несмотря на позднее время, все сотрудники были на месте. У кого-то из колонок доносился мелодичный acid jazz, вечернее солнце красило небо багрянцем — атмосфера была расслабленная. Потирая глаза и зевая, Сомов вышел из кабинета и направился в сторону туалета. Громко спорящие у грифельной доски коллеги не обратили на него никакого внимания, только начальник отдела Сергей Астафуров внимательно проводил Бориса взглядом. Вернувшись минут через пятнадцать, Сомов жизнерадостно ткнул в бок соседа и, рассмеявшись, с воодушевлением принялся барабанить по клавиатуре. Все это время Астафуров из-за своего компьютера наблюдал за подчиненным.
Вскоре сотрудники стали расходиться, шумно прощаясь друг с другом. Через час в кабинете не осталось никого, кроме Сергея и Бориса. Астафуров встал из-за стола и подошел к Сомову: тот увлеченно чертил какой-то сложный график в Excel.
— Как проект «Ойлтренда»? — нарушил молчание Сергей.
— А? — Сомов как будто только что заметил начальника. — Проект? Нормалек все, в среду я им такие доводы приведу, у них вопросов вообще не останется, — рассмеялся он.
— Ну-ну. А наркоманишь-то давно? — Астафуров решил идти напролом.
Борис испуганно заглянул в глаза начальнику и, поняв, что отпираться бессмысленно, сник.
— Дней пять. Сереж, ты же сам понимаешь: три проекта, я физически не потянул бы, времени на сон не оставалось почти...
— Да ты вообще понимаешь, что творишь?! — Астафуров перешел на крик. — Ты же можешь все проекты сорвать, да и сам в Кащенко загремишь! Сопляк!
Сергей был старше Бориса всего на пять лет, но уже многого добился: с восемнадцати начал работать в компании курьером, а потом им, сметливым пареньком из подмосковного Калининграда, заткнули внезапно образовавшуюся кадровую пробоину в проектном отделе. Так началась карьера Астафурова: в двадцать пять он стал начальником этого самого отдела. Выше, правда, его не продвигали, да, как говорили за спиной желчные коллеги из отдела продаж, «и не поднимут — какой из него менеджер?» В этом была доля правды: отличный продажник, Сергей вряд ли смог бы руководить большим коллективом. В любом случае продавать у него получалось лучше. Борис недоуменно смотрел на разбушевавшегося Астафурова. Однако тот уже взял себя в руки.
— Короче, чтобы я больше даже не слышал о том, что ты допинг употребляешь. Что это — таблетки, порошок? Давай сюда живо.
— Не могу, Сереж, иначе просто не доведу проект до конца. Устал сильно. Эти штымпы из «Ойлтренда» меня в порошок на переговорах сотрут, если я в таком состоянии пойду к ним. Нет, сейчас не могу, — твердо сказал Сомов.
Астафуров задумался, в этих словах была логика. Но и оставить все как есть теперь тоже было нельзя.
— Куда ты денешься?! То-то я гляжу, работаешь как заведенный днем и ночью, а глазенки-то стеклянные все время и физиономия серая! А вообще дать бы тебе хорошенько по башке! — в сердцах сказал Астафуров, ухватив Сомова за модный розовый галстук. — Впрочем, я все равно это так не оставлю, не обольщайся. Завтра поговорю с Бутузовым о тебе.
Сомов смотрел куда-то в сторону, и по его плотно сжатым губам и упрямому взгляду было понятно, что лекция не возымела действия. «Ага, сейчас, станет Бутузов рисковать проектом с «Ойлтрендом». Жди! И потом, Сережа, говори, что хочешь, а «победителей не судят». — Борис вспомнил давным-давно услышанный на уроке истории афоризм, но вслух ничего не сказал.
— Смотри мне, сопляк! — Астафуров, погрозив ему пальцем, вернулся на свое место.
Лечить нельзя помиловать
— Вот такие дела творятся, Алексей Михалыч...
Астафуров замолчал. Бутузов, стоявший все это время к нему спиной, аккуратно поправил на стене репродукцию картины «Утро в сосновом лесу» и посмотрел наконец на Сергея.
— А я-то не пойму, что с ним такое?! Странный какой-то, вроде как с батарейкой в одном месте, а глаза пустые какие-то. Но я грешным делом думал, выпивает. А он вишь что...
— Что делать-то будем, Алексей Михайлович? Если б не проект этот, я б его взашей выгнал, честное слово. Не дай бог, подсадит мне других ребят. Да и вообще, раз парень принимать начал, рано или поздно все равно проблемы нам устроит.
— Взашей? Да он пол-отдела твоего стоит! Борька пол-лимона за последний месяц нам заработал! Нет, увольнять, пока деньги приносит, его нельзя.
— А что ж его, лечить, что ли, тут?
Сергей искренне не понимал, почему нельзя уволить наркомана Сомова. Атмосфера в коллективе, которую Астафуров считал залогом успеха и которую создавал годами, для него была гораздо важнее.
— Он вот вчера опять в ДТП попал. А ездит на А6, между прочим, а не на «лансере», как другие. Так ему автомобилей не напасешься, — продолжал гнуть свое Сергей.
— Да пусть хоть вусмерть ее убьет! Астафуров, у тебя как в школе с арифметикой было? Посчитай, сколько машина эта стоит и сколько он приносит нам бабосов. Выводы сам сделаешь или помочь?
«Взрослый мужик, бывший секретарь горкома, а заладил свое «бабосы, бабосы», как пацан какой», — злился Сергей. Но крыть было нечем.
— Лечить, кстати, это тема, — оживился вдруг Бутузов. — Вот пусть только с проектом разберется, и сразу отправим его в больничку на пару недель.
— Алексей Михалыч, в том-то и дело, что с проектом еще разобраться надо, — попытался возразить Сергей, но Бутузов остановил его резким движением руки.
— Все, ша. И не трогай его сейчас, слышишь? Пусть едет домой сегодня, а завтра после переговоров я сам с ним поговорю. Парень не дурак, яму себе рыть не будет. Ну заблудился, с кем не бывает...
Бутузов снова повернулся спиной к подчиненному, давая понять, что разговор закончен, и принялся поправлять злополучную картину.
Наказание
Борис вошел в прихожую, кинул куртку на тумбочку и, не разуваясь, побрел на кухню. Открыл холодильник, поглядел на начатый пакет молока и понял, что ни есть, ни пить ему не хочется. «Хорошо, что Астафурыч пораньше отпустил, отдохну хоть, может, — подумал он и тут же вспомнил, что ему надо вставить страницу в презентацию. Сил, однако, не было даже на это. «Вот черт, надо бы принять, — пронеслось у него в голове, но он тут же осек себя: — Нет, все, завязываю, лучше высплюсь, завтра последний день этого пекла». С трудом поборов желание залезть в заветный шкафчик в ванной, где лежал пакетик с порошком, Борис как был — в одежде
и ботинках — бессильно упал на диван. После вчерашнего разговора с Астафуровым Сомов чудом собрал себя в кулак и с тех пор ни разу не притрагивался к своим запасам. Впрочем, лучше чувствовать себя он от этого не стал. «Сейчас надо обязательно соскочить, — понимал Борис. — А то в «дурку» попаду».
Признаться, Сомов всегда был неравнодушен к разного рода допингам: еще в студенчестве, собираясь в клуб, покуривал с друзьями марихуану. Правда, это быстро прошло и, закончив учебу, Сомов полностью «завязал» с наркотиками и весь отдался карьере. Однако в последние полгода он стал чувствовать какую-то опустошенность и усталость. Проекты сыпались один за другим, только успевай, а времени катастрофически не хватало. Борис оставался на работе допоздна, по выходным пытался отоспаться, но усталость брала свое. В то же время Сомов дорожил работой, да и деньгами контора его не обижала. Короче говоря, в какой-то момент Борис перестал контролировать ситуацию. Решение пришло неожиданно. На выходных он в очередной раз посмотрел свой любимый фильм «На игле» и вдруг понял, что искусственное взбадривание, конечно, в меру, ему совсем бы не повредило. Да и эмгэушный приятель Данила, вкалывающий в российском отделении западного инвестбанка, не раз рассказывал, как порошок выручает его во время аврала... Сказано — сделано. Тут пригодились старые студенческие знакомства. Героина Борис испугался, предпочел «безобидный порошок». Сомов не злоупотреблял допингом, принимал, когда нужно было сделать рывок, — перед важными переговорами или во время ночных бдений. Но в последние месяцы он заигрался — сам прекрасно это понимал: начал «марафонить», входя в длительные наркотические пике. Вот и сейчас: принимая «порошок» каждый день, он исчерпал все свои внутренние ресурсы — постоянная гиперактивность и отсутствие сна давали о себе знать. Последние три дня Борис провел словно в бреду: внутренняя опустошенность отягощалась отвратительным физическим состоянием... Да и выглядел он неважно.
Разлепив глаза, Сомов тут же схватился за телефон — узнать время. Час. Но встреча в 10 утра! Борис как угорелый выскочил из квартиры.
Вердикт
— Господа, наверное, с ним что-то произошло. Я раз двадцать звонил, телефон молчит. Давайте назначим еще одну встречу, скажем, на завтра?
Астафуров семенил перед выходящим из конференц-зала ИТ-директором «Ойлтренда» Семеновичем. Тот даже не смотрел на него. За Семеновичем вышли два его подчиненных, оба в одинаковых синих в полоску костюмах. Вид у всех троих был крайне раздраженный.
Через полчаса Сергей снова сидел в «барском» кабинете Бутузова.
— Явился минут десять назад, говорит, проспал, чуть не рыдает... Но денег нефтяных мы точно лишились. Ойлтрендовцы не вернутся, факт.
— Как можно было проспать такую встречу?! — вздернул брови «Том Джонс». — Да мне б в мои двадцать пять такими делами ворочать, я не то что проспать — в шесть утра сидел бы тут! — Бутузов в бешенстве погрозил кулаком бюстику Столыпина на своем столе.
— Думаю, наркотики виноваты, — заметил Астафуров. — Домарафонился. — Сделав паузу, он осторожно спросил: Что делать с ним будем?
Однако Бутузов уже немного успокоился, но по лицу было видно, что его раздирают противоречивые чувства. Наконец он как будто что-то решил:
— Не торопись. Зови сюда Сомова. Устроил тут Уолл-стрит какой-то, — хмыкнул он. — Тамошние банкиры, мне друг рассказывал, тоже этим делом заряжаются...
Как поступить Алексею Бутузову?
Ситуацию комментирует эксперт Алексей Александрович Магалиф – психиатр-нарколог, главный врач Клиники психологической адаптации.
Главный герой испытывает зависимость от психостимулирующего наркотического вещества. Налицо синдром отмены, или абстинентный синдром: самостоятельно прекратить употреблять вещество Борис не может. Пытаясь это сделать, человек сразу впадает в депрессивное состояние, у него нарушается сон, появляется слабость, сильное чувство тревоги и т.д. Справиться с зависимостью, тем более продолжая каждый день ходить на работу, ему будет очень тяжело. В сложившейся ситуации я вижу два возможных решения.
Первый — амбулаторная помощь. Борис должен обратиться к врачу, и тот индивидуально подберет ему все необходимые лекарства. Затем надо выяснить причину употребления психостимуляторов, в нашем случае это — желание поднять работоспособность и улучшить настроение, и только после этого сделать вывод о том, каким образом бороться с проблемой. Вероятно, речь пойдет только о медицинских аспектах, но, может быть, человеку надо предложить оптимальные для него варианты отдыха. Конечно же, это вовсе не значит, что надо заняться прыжками с парашютом или каким-то другим экстремальным видом спорта. Бывает, что достаточно наладить нормальный
режим дня. Врач тогда выступает в роли тренера: сначала разбирается с медицинской стороной проблемы, а дальше работает как психотерапевт.
Второй вариант — отправить Сомова на лечение в больницу. В любом случае наш герой нетрудоспособен и в своем болезненном состоянии может быть опасен и для себя, и для окружающих. Рано или поздно Борис сорвет режим, да и сам усугубит свое тягостное состояние. К тому же еще неизвестно, какие мысли могут прийти ему в голову. Решить проблему самостоятельно, к тому же «на ходу», повторюсь, очень сложно. Можно, правда, уехать в глухую деревню и «переломаться» на природе. Важно избежать распространенной ошибки «лечиться» алкоголем, иначе можно перескочить с одной зависимости на другую.
Если работодатель заинтересован в Борисе, то он должен поговорить с ним и обсудить варианты помощи. Проблему надо решать и для этого — искать грамотного специалиста. Закрыть же на все глаза — не выход. Человек как был наркоманом, так и останется. Да, Борис себя уже наказал, но это не значит, что он бросит наркотики. Наркотическая зависимость — сложный биохимический процесс, который требует вмешательства медицины и от воли человека практически не зависит, тем более что именно наркотики подавляют ее. Сейчас Бориса надо хотя бы отправить на отдых, и хорошо бы сначала получить рекомендации врача.
Подобные случаи — не редкость. Правда, люди чаще употребляют алкоголь, чем кокаин (как в нашем примере), потому что он не запрещен и доступен. Но сути дела, впрочем, это не меняет: неважно, какое именно психоактивное вещество принимает человек, главное, какая причина толкает его к этому (тем более что патологические зависимости лечатся схожими методами). И вот как раз с точки зрения причины такие примеры носят массовый характер. Главным образом, это неумение отдыхать, снимать напряжение. Многие уверены, что, когда заработают денег, «все будет хорошо», но на этой марафонской дистанции превращаются в больных. Причем речь идет об активной части населения, средний возраст таких пациентов от 25 до 45 лет. И это отнюдь не праздная молодежь, а очень часто неглупые, позитивные и образованные люди, нацеленные на успех в жизни.
