Галина Костина. «Эксперт». 26 декабря 2005
Каждый седьмой житель планеты хоть раз в жизни испытывал депрессию, порой и не подозревая об этом. И хотя механизмы этого заболевания до конца не изучены, оно эффективно лечится
Ненавижу вставать в семь утра и вываливаться в зимнюю темень, семеня, как пингвин, за другими такими же неясными в дымке тусклых фонарей коконами в сторону метро. И в восемь вставать ненавижу, потому что все еще темно. Ненавижу утреннее метро, где толпы людей, словно волны пугающего океана. И день ненавижу с низким серым небом: не успеешь оглянуться, как он покатится к закату, и снова навалится мрак. Ненавижу беззаботных и веселых, потому что нет мне беззаботности и веселья. В театре - тоска, на вечеринке - тоска, дома - скучища. И ничто не берет: ни Хармс, ни вино, ни пломбир. Не хочу ничего! По-моему, это депрессия. "Да похоже на то", - соглашается знакомый психиатр. И добавляет: "Лечиться надо".
Человечество все больше впадает в депрессию. По данным Всемирной организации здравоохранения, депрессия сейчас входит в пятерку самых распространенных заболеваний. Но ВОЗ прогнозирует, что с такой динамикой депрессивные расстройства через несколько лет выйдут на первое место.
Согласно западным исследованиям, каждый седьмой житель планеты хоть раз в жизни впадал в депрессию. Экономические потери в связи с депрессиями только в США составляют около 50 млрд. долларов. В России точной статистики нет. По разным данным, депрессия выявляется у 4-6% населения страны. Реально же эта цифра может быть вдвое, а то и втрое больше. В нашей стране до сих пор не принято обращаться к врачам по поводу апатии, плохого настроения, хронической усталости и нежелания работать. "Старик, возьми себя в руки", - увещевают друзья. Да и сам впавший в депрессию упрекает себя в слабости и безволии, зачастую загоняя себя все глубже в черную пропасть тоски.
Больной мрачен, вял, как бы заторможен. Не идут ни рабочие, ни домашние дела. Шалит память, плохо с сообразительностью, затрудняется общение, поскольку зачастую больной не поспевает за быстрым обменом мнений коллег и друзей. Человек вроде бы контролирует себя, пытается найти причины изменения своего состояния и часто начинает на себя наговаривать: мол, я слабак и тряпка, я не умен и не успешен, меня никто не ценит. Прошлая жизнь расценивается как вереница ошибок и неудач, многие поставленные задачи кажутся невыполнимыми, а будущее беспросветно.
Зачастую депрессия приводит к тому, что человек становится как бы бесчувственным. К такому типу относится и так называемая послеродовая депрессия. Мать как будто лишается чувств к своему малышу. Ее мало беспокоит, что он плачет, что ему больно. Но ее мозг понимает, что такое отношение совершенно ненормально, просто ужасно. При такой депрессии нередки попытки самоубийства.
Бесчувственная депрессия, основным симптомом которой является ангедония - неспособность получать удовольствие от того, от чего получали его раньше, может превратить нормального человека в полного мерзавца для окружающих и врага для себя. "Когда я впервые смотрел чеховского «Иванова» на сцене театра, я невольно подумал: дать бы ему антидепрессант, и все стало бы на свои места, - вспоминает главный специалист Клиники психологической адаптации Александр Юрьевич Магалиф.
- Чехов описал полную клиническую картину такой бесчувственной депрессии. Но так же, как герои не понимали, что происходит с Ивановым, не поняли и самого Чехова».
Гоголь всю жизнь страдал маниакально-депрессивным психозом. В состоянии мании был полон идей и много писал, но в какой-то момент впадал в состояние, которое никак не мог объяснить. "От чего, зачем на меня напало такое оцепенение - этого я не могу понять. Если бы вы знали, какие странные со мной происходят перевороты, как сильно все растерзано внутри меня. Боже, сколько я пережил, сколько перестрадал". Странные и страшные приступы учащались. Во время последнего он два дня стоял на коленях перед образами, затем сжег второй том "Мертвых душ" и десять дней угасал, глядя безжизненными глазами в пустоту и не говоря ни слова. Когда он умер, врачи сказали - уморил себя голодом. Тогда описания этой болезни в психиатрической литературе не было. Сегодня психиатры уверены в диагнозе и часто ссылаются на историю жизни и смерти Гоголя в своих лекциях.
Ученые утверждают, что до 80% творческих людей склонно к депрессии. Еще Аристотель писал: "Люди, блиставшие талантом в области философии, или в управлении государством, или в поэтическом творчестве, или в занятиях искусством, почему-то все были, по-видимому, меланхоликами". Среди известных меланхоликов значились Лермонтов и Пушкин, Байрон и Гейне, Бальзак и Хемингуэй, Толстой и Тургенев, Достоевский и Гашек, Зощенко и Гендель, Мусоргский и Чайковский.
Депрессии, как правило, разделяют на две большие группы - реактивные (под влиянием какого-то очевидного внешнего воздействия, к примеру, травмы головы или психического стресса - утраты близкого) и эндогенные, внутренние. Последние возникают как бы на ровном месте. Легли спать здоровым, а проснулись больным, хотя в жизни вроде бы ничего не изменилось. Механизмы запуска таких депрессий до сих пор не изучены. "Да и к открытию механизмов течения депрессивных расстройств ученые пришли сравнительно недавно - в пятидесятых годах двадцатого века, - рассказывает Александр Юрьевич Магалиф. - Изучению механизмов способствовали препараты, которые случайно продемонстрировали хорошие результаты при лечении депрессий".
Эра психофармакологии начинается с 50-х - с обнаружения антидепрессивных свойств у некоторых противотуберкулезных препаратов. Примерно в это же время были выявлены подобные свойства и у антигистаминных (антиаллергических) препаратов. После этого были синтезированы десятки и сотни молекул, ставших основой для новых лекарств. Причем первыми были средства "тяжелой артиллерии", как называет их Александр Юрьевич Магалиф. Они действовали сильно, но зачастую имели немало побочных эффектов. Позднее фармакологи стали синтезировать препараты более избирательного действия. Сейчас известно уже более двухсот различных наименований антидепрессантов.
Опытным путем ученые установили примерную картину нейрохимических изменений при депрессии. "Представьте, что наш мозг - это суперкомпьютер, который управляет нашим организмом, - объясняет доктор Магалиф. - Допустим, в силу каких-то причин процессы в компьютере стали протекать медленнее, например, окислились какие-то проводнички, управление замедлилось, и система начинает работать медленно и с перебоями".
Миллиарды нейронов в мозге постоянно общаются друг с другом. Их общение происходит через синапсы - места, которыми нейроны почти соприкасаются друг с другом. Но между ними есть так называемая синаптическая щель. Чтобы преодолеть ее, импульс в передающем нейроне должен активизировать выброс специальных веществ - нейромедиаторов - в эту щель, чтобы они добрались до мембраны принимающего нейрона и "сели" на соответствующие рецепторы. Это послужит возникновению импульса в принимающем нейроне, который побежит дальше к другим нейронам. А нейромедиатор, выполнив свою работу посредника в передаче импульса, возвращается в ту часть нейрона, из которой вышел, где его уничтожением займутся соответствующие ферменты. При депрессии происходит нарушение в синаптической передаче или обмене таких нейромедиаторов, как серотонин, норадреналин и дофамин.
Последнее время ученые склоняются к мнению, что депрессия по большей части связана именно с изменением серотонинового обмена. Считается, что эти нарушения связаны с уменьшением выработки серотонина или с недостаточной чувствительностью рецепторов к серотонину. Соответственно, количество импульсов уменьшается, процессы тормозятся, и "тормознутый компьютер" мозг плохо управляет всем организмом. Чтобы привести нейромедиаторный обмен в норму, фармакологи выбрали для себя несколько мишеней. Одни антидепрессанты (так называемые ингибиторы обратного захвата, к примеру серотонина) блокируют возврат серотонина после передачи импульса в "родную" клетку: он остается в синаптической щели и снова "садится" на соответствующий рецептор. Таким образом, количество переданных импульсов возрастает. А есть антидепрессанты, направленные на блокирование ферментов, расщепляющих нейромедиаторы. Тогда серотонин все же возвращается в клетку, из которой он вышел, но поскольку фермент его не уничтожает, он снова выходит наружу и работает.
Иногда депрессия может проходить и сама собой. Причем даже тяжелая. Александр Магалиф рассказывает почти курьезный случай, хотя о каких курьезах можно говорить, если речь идет о суицидальных попытках. Одна дама решила утопиться. Но когда после нескольких безнадежных попыток нырнуть и пойти ко дну она поняла, что вода ей по колено и стоит она посреди мелкого и вонючего водоема, женщина стала громко материться: до чего паразиты довели экологию. Выбралась она на берег другим человеком, депрессию как рукой сняло. Доля таких "самозаканчивающихся" болезней достигает, по некоторым данным, 12-13%.
В Европе очень часто применяли (и продолжают применять) метод электрошоковой или электросудорожной терапии: пропускали через виски ток. Этот метод довольно широко применяется и сейчас, особенно на Западе. Кстати, многие западные психиатры на вопрос, какой метод они бы предпочли сами при лечении депрессии, называли именно его.
Исследования показывают, что часть депрессий поддается лечению гомеопатией (около 4%). При лечении акупунктурой - около 13%, светотерапией - 25%, при проведении грамотной психотерапии - 45-50%, медикаментозной - 55-65%, электросудорожной терапией - до 75%, сочетанием методов - 95-98%.
Многие из применяемых методов труднообъяснимы, к примеру, светотерапия или электросудорожная терапия. Есть экспериментальные результаты и некоторые гипотезы. Александр Магалиф приводит такой пример: "Электросудорожная терапия напоминает мне удар по неработающему аппарату с газировкой. Стукнешь - и вода пойдет. Так и при электрошоке. Считается, что встряска воздействует на чувствительность рецепторов, они начинают лучше принимать нейромедиаторы".
Экономические потери в связи с депрессиями только в США составляют около 50 млрд долларов. В нашей стране до сих пор не принято обращаться к врачам по этому поводу.
